Идол №2

[ruslankuznetsov]

По работе пришлось забраться в недра своего предыдущего сайта (язык не поворачивается называть его "старым"). Перечитал последнюю опубликованную на нем статью. Улыбнуло, но больше ужаснуло. Сейчас, спустя еще один год, проведенный в полной изоляции от вредоносных флюидов религиозной заразы, придуманная мною аллегория больше уже не кажется такой неестественной и утрированной. Реальность, к сожалению, нелепее, страшнее и трагичнее.


Клуб альпинистов.

Я родился в семье альпинистов. С самого детства мои родители приобщали меня к великой истории этого легендарного спорта, предназначенного только для сильных духом и телом людей. Сколько я себя помню, мы каждую неделю собирались в альпинистском клубе, где вспоминали наших первопроходцев и наставников, где читали их труды и инструкции, изучая и разбирая их до мельчайших деталей. Мы пели песни покорителей вершин, читали их стихи, показывали сценки из горного быта и просто общались со своими соратниками «Веревки и карабина».

Будучи детьми, мы заучивали названия снаряжения, горных вершин и знаменитых маршрутов. На день рождения отца альпинизма — Мишеля Паккарда — наши родители устраивали большой праздник, где мы получали подарки в награду за стишки и песенки об этом человеке.

Став постарше, мы вступали в члены клуба и получали доступ ко всем его преимуществам. Для этого мы должны были пообещать, что будем верны нашему призванию до конца жизни и никогда ему не изменим. В это день всем ново-посвященным дарили каску и ледоруб и еще что-нибудь спортивное. Мы, с гордостью навесив на себя новенькое обмундирование, фотографировались на память — ведь именно в этот день мы становились полноценными, настоящими альпинистами. Готовыми преодолеть любое препятствие, покорить любую вершину, установить свой флаг в самом труднодоступном месте. Мы знали, что будем героями Эвереста и Килиманджаро.

Ходить в горы нам было категорически запрещено. Вообще, как и положено альпинистам, мы никогда не лазали по скалам и ледникам, тем более, никогда не восходили туда, куда не сможет заехать городской автобус. Наш клуб, основанный на истинном и прочном фундаменте горного спорта, категорически запрещал своим членам уходить за черту города. Ведь там, в диких ущельях и долинах, можно подвернуть ногу, заблудиться или простудиться, попив холодной воды из ручья. Честно говоря, поначалу мы и сами не особо туда рвались.

Конечно, были среди нас единицы — оторвилы, бунтари и забияки — которые, не смотря на запрет, все равно пытались бродить по холмистым окрестностям. Более того, эти наглецы позволяли себе заниматься подобным абсурдом именно в те дни, когда в клубе проходили собрания, когда к нам приезжали гости из других городов, привозя с собой новые истории, фотографии и песни. Таких нарушителей руководители клуба вызывали на общие собрания, выговаривали им, наказывали, запрещая им разговаривать с друзьями, или совсем исключали из рядов альпинистов: не хватало еще, чтобы они и других заразили своими бунтарскими выходками и потащили их в незаасфальтированную опасность.

Главной обязанностью каждого члена клуба было вербовать в него других людей, желательно из других спортивных секций: футболистов, пловцов или лыжников. Мы, конечно же, знали, что эти несчастные просто «просаживали» свои жизни, занимаясь абсурдными и опасными вещами, вместо того, чтобы регулярно приходить в тихий, уютный клуб. Хорошим же уловом считалось привести в нашу семью другого альпиниста, из другого клуба. Ведь, как ни крути, мы не просто хотели увеличить количество наших членов — мы очень хотели уменьшить количество членов у наших соседей.

Школы у нас тоже были, в основном по теории альпинизма. К примеру, мы знали, что при восхождении на Эверест, человек может достичь только подножия этой горы — дальше и выше подняться невозможно. Конечно, это делали другие люди раньше, но они были такие другие, такие сильные, что нам даже не стоило себя с ними сравнивать. Да, мы видели фотографии тех, кто покорял эту вершину и в наши дни, но нам-то было прекрасно известно, что это были или подделки (фотошоп), или этих людей закидывали туда на вертолете (а как же еще?), или это были не люди, а инопланетяне. Потому что человек не может зайти ни на Эверест, ни на другую какую гору. Человек может ходить только по горизонтальной поверхности и немного по ступенькам. Это же очевидно.

Авторитетами у нас считались те, кто может без запинки перечислить все мировые вершины в обратном порядке, кто быстрее всех сворачивал веревку или у кого на поясе висел самый большой ледоруб. Руководителем клуба назначался тот, кто знал больше всех историй об альпинистах и страшных случаях, случившихся с ними. Мы хвастались друг перед другом своими «кошками» и крючками, прочными лестницами и профессиональными рюкзаками, зимними спальниками и сверх-легкими палатками. Но нам и в голову не приходила мысль все это пустить в дело и испытать в полевых условиях: зачем спать в мешке в палатке, если есть дом и кровать? Зачем надевать «кошки», если по тротуару можно ходить в туфлях, зачем потеть в кислородной маске, когда и так легко дышится на свежем воздухе в городском парке? 

Когда я повзрослел, у меня стали появляться вопросы. Такие, как «почему у того альпиниста на фотографии тридцатых годов такие развитые мышцы, а у меня их нет вовсе, я худой и кашляю?» Или «почему мы только читаем о чужих подвигах, а сами никаких подвигов не совершаем?» Обычно мне отвечали, что тот, кто задает много вопросов, может нарваться на неприятности. Руководители поумнее отвечали, что на эти вопросы точных ответов нет и в ближайшее будущее не предвидится. Или отшучивались «много будешь знать, быстро состаришься». Я не понимал этой поговорки, потому что уже в 25 лет чувствовал себя дряхлым стариком, при этом абсолютно ничего умного не зная и полезного не делая.

В итоге я стал переходить из одного клуба в другой, всякий раз попадая к более развитым в своем деле людям, но так и не нашел ни ответов на свои вопросы, ни смысла моего существования. Закончилось все тем, что я окончательно вышел из порочного круга клубного общества и с несколькими ребятами направился к первой попавшейся горе, взобрался на нее без всякого специального оборудования, осмотрелся вокруг и все понял. 

С тех пор я вот уже пять лет хожу в горы и часто живу там, а мои родственники и друзья по клубу до сих пор переживают за меня, волнуются, ждут моего покаяния и возвращения в их ряды. Ведь они считают, что я изменил своей клятве альпиниста и предал честь покорителя вершин, занявшись альпинизмом и покоряя вершины. 

Абсурд, конечно, но что поделаешь — они, ослепленные и оглушенные враньем, продолжают регулярно собираться в своем идиотском клубе, который давным давно стал для них любимым идолом. Идолом номер два.